Кофейная книга - Страница 60

6. Отправить это все в духовку, и через тридцать — сорок минут крошечный пирог готов!

Ольга Зильбербург

Deus ex coffeemachina

Утром мистер Казанзакис, владелец пансиона, встретил нас с Федей в гостиной, которую нам необходимо было миновать, чтобы попасть на улицу. Он сидел за стойкой бара, заменяющей ему письменный стол, и смотрел какую-то музыкальную передачу но местному телевидению. Увидев нас, он сразу же заулыбался, сбавил звук и жестом пригласил нас присесть за один из столиков, стоявших вдоль бара. «Нет-нет, — не сговариваясь, замотали мы головами, — не отвлекайтесь, не беспокойтесь, мы собираемся позавтракать в городе». Впрочем, спорить было бесполезно: мистер Казанзакис отказывался нас понимать.

— Greek coffee or «Nescafe?» — спросил он в ответ на все наши жесты.

Мы с Федей растерянно посмотрели друг на друга, но по Фединому лицу было непонятно, устраивает ли его вариант с кофе или же он хочет все-таки настоять и как можно быстрее выйти на улицу, осмотреться в этом маленьком горном городке. Лично я предпочитаю не завтракать в отелях, так как еда в городе всегда выглядит более аппетитно. Но объяснить это Феде я еще не успела, а лицо мое оказалось недостаточно выразительным, и в результате мы одновременно дали мистеру Казанзакису противоположные ответы: «Nothing, thanks», — сказала я, и «Greek coffee, please», — попросил он. Наш хозяин, конечно же, ничего не понял и для пущей ясности вытащил из-под стола банку растворимого кофе и блестящую пузатую турку.

— Greek coffee or «Nescafe»? — повторил он и на всякий случай разъяснил: — Greek coffee is strong. Very strong. I drink «Nescafe».

— Greek coffee, — уверенно сказал Федя, усаживаясь за стойку бара.

Я хмыкнула. Ни тот, ни другой напиток не вызывал у меня особого энтузиазма. Кофе на пустой желудок это вообще не мой стиль.

— Не говори мне, что ты пьешь эту жуткую химическую бурду! — ужаснулся мой муж.

— Не говорю, не говорю!

Мистер Казанзакис приступил к делу: запустил кофемолку, включил конфорку электрической плитки, набрал в турку воды из-под крана, поставил все это дело кипятиться. Мы с Федей внимательно наблюдали за его действиями. Когда процесс был поставлен на самотек, мистер Казанзакис сел на свой высокий стул и повернулся к нам, широко разведя перед собой руки и тем самым приглашая нас к дружеской беседе.

— How long? — спросил он, указывая на наши кольца.

— Three days, — гордо ответил Федя, показывая для пущей солидности количество дней на пальцах. Он явно наслаждался духом авантюры, скрывающимся за этими словами.

Мистера Казанзакиса Федины слова, конечно же, развеселили.

— Three days? — переспросил он, выставляя вперед три свои пальца. — Three days? Ha-ha-ha!

Покопавшись в бумагах, громоздящихся в другом конце стойки бара, он вытащил глянцевую брошюру пансионата и указал нам на фотографию женщины на обложке:

— Wife. Thirty nine years. Three — nine! — тоже, как Федя, показал он на пальцах.

Мы дружно восхитились. «Oh wow, — сказали мы. — Too long!» Мистер Казанзакис сиял от гордости.

— How did you meet? — спросил Федя.

— I was eighteen, one — eight, — ответил наш хозяин, не совсем поняв вопрос.

— Yes, but how? What did you do?

— A! I went to study to Crete, and she was living there… — Он пустился в рассказ, из которого мы поняли только, что миссис Казанзакис довольно долго не хотела становиться миссис Казанзакис и почему-то не хотела покидать Крит.

Тут вскипел наш кофе, и мистер Казанзакис разлил его по чашкам, поставил на стол банку с сахаром и еще какое-то печенье: «Very tasty! Made here», — и сел опять, смотреть, как мы едим и пьем. Кофе был наподобие турецкого, крепкий и густой, наполовину состоящий из крупнозернистой жижи. Собственно, этого я и ожидала, а чего ожидал Федя, я понятия не имею. Он вбухал в свою чашечку ложки четыре сахара, но выпить даже жидкость так и не смог. Я же тем временем как следует распробовала печенье, которое оказалось не слишком сладким, но очень свежим и рассыпчатым — песочное, с каким-то цитрусовым привкусом, — ну и кофе тоже похлебала.

— Like it? — поинтересовался наш хозяин.

— Yes, yes, very much! Thank you.

* * *

Вся эта история — с Федей, с замужеством, с поездкой на греческий остров — была сплошной авантюрой, построенной на дурацком совпадении. Мы встретились с Федей в офисе турагента, куда пришли выкупать билеты. Народу было много, и мы разговорились, сидя в приемной. Оказалось, что мы оба летим на тот же самый остров, на те же самые десять дней и что комнаты у нас заказаны в одном и том же пансионе.

— Вот что получается, когда попадаешь к одному и тому же агенту. Стандартизированный отдых на любой вкус! — весело сказал мой новый знакомый. И поинтересовался: — А почему одна?

Я ему рассказала о своей работе, о решении, что так работать больше нельзя, о необходимости смены мест и впечатлений и все такое. О разводе тогда не сказала, но сказала несколько позже, когда, получив свои новенькие билеты на соседние места в самолете — его у окна, мое у прохода, — мы пошли пить кофе в ближайшее кафе. А Федя изначально собирался в Грецию по работе, он был каким-то инженером и что-то там должен был делать, но поездка не состоялась, а дни свободные были. В общем, мы нашли много схожего в наших историях и, слово за слово, успели рассказать друг другу о себе все.

Обычно я довольно медленно схожусь с незнакомыми людьми, а тут с самого начала, чуть ли не с первого взгляда, меня не оставляло чувство, что я Федю давно и хорошо откуда-то знаю, как будто он — мой брат-близнец, с которым мы с детства разлучены. Или же, что более вероятно, мы проучились десять лет в параллельных классах и потом в университете вместе лекции слушали. Не исключено, что мы действительно не раз сталкивались на улице или в окрестных ресторанах: работаем мы буквально в соседних домах. Попытавшись вспомнить все места, где мы могли когда-либо встретиться, мы полностью ввели друг друга в курс своей жизни. Но живем мы в разных районах, он на два года старше, заканчивали мы разные учебные заведения, так что, кроме турагентства, пока мы больше общих точек пересечения не нашли. При этом еще более удивительно, что у нас оказалось много общих интересов: зимой, например, он тоже ходил на выставку Айвазовского и даже альбом там купил — показывал. Да и во внешности у нас тоже много общего: оба смуглые, черноволосые. Как будто две половинки кофейного зернышка, напечатанного на салфетках кафе. Салфетки эти я успела подробно изучить, пока Федя ходил в туалет: на них была вкратце запечатлена легенда о происхождении напитка, что-то связанное с Эфиопией и танцующими козлами.